Голод 1920 - 1921 гг. в Тамбовской Губернии
Введение весной 1918 года продовольственной диктатуры было
суровой и жесткой, но вынужденной мерой, призванной
предотвратить надвигающуюся катастрофу.
На первых порах население,
казалось, мирилось с требованиями советского руководства.
продовольственные отряды, пришедшие в тамбовскую деревню в
конце лета - начале осени 1918 года, встретили
настороженное, но не враждебное отношение со стороны
крестьянства.
Со своей стороны, Ленин после
восстания левых эсеров 6-7 июля смягчает собственный
радикализм в отношении мелкой буржуазии как постоянного
генератора контрреволюционности 17 августа, касаясь вопросов
организации комитетов бедноты, подчеркивал в телеграмме,
подписанной также А.Д. Цюрупой: "Советская власть никогда не
вела борьбу с средним крестьянством.... Комитеты бедноты
должны быть революционными органами всего крестьянства
против бывших помещиков, кулаков, купцов и попов, а не
органами одних лишь сельских пролетариев против всего
остального деревенского населения" (Декреты Советской
власти, т. 3. М. 1964, с. 222, 224).
Но уже к концу 1918 года в продовольственной работе
все отчетливее проявляются тревожащие симптомы. Комбеды не
только не стали "органами всего крестьянства" (они не могли
ими стать и по сути), но вызывают его возмущение своими
постоянными злоупотреблениями на почве конфискации
продовольственных "излишков".
Реквизировав хлеб, они часто не выпускали его из
деревни, и он портился, либо переводился на самогон, что
вызывало, в свою очередь, раздражение продотрядов и
правительственных органов. Не стоит к тому же забывать, что
в это время шла мобилизация крестьянства в Красную Армию,
что обостряло недовольство уставших от четырехлетней войны
крестьян, и побуждало власти, прежде всего военные, к новым
репрессивным мерам.
В 1919 году отдельные злоупотребления
разрослись до такой степени, что слились между собой,
превратились в систему. Тем самым продовольственная политика
правительства, как бы теряя свой необходимый смысл,
становилась абсурдной, разрушая свою социальную опору в
деревне. "Настроение крестьян неважное, - докладывал 31 мая
1919 года тамбовский уездный уполномоченный И. Гаврилов, - в
большинстве случаев по отношению к Советской власти и
особенно к партии коммунистов - враждебное". Не приходится
удивляться тому, что во время рейда Мамонтова по Тамбовщине
в августе-сентябре многие крестьяне встречали белоказаков с
иконами, хлебом-солью…
В этот тяжелейший период крестьянство из двух зол
все-таки выбрало меньшее. Деникин своей пропомещичьей
политикой предоставил большевикам отсрочку. Троцкий одним из
первых понял это, предложив в феврале 1920 года заменить
продразверстку продналогом, но не встречал поддержки у
Ленина и других партийных и советских вождей. Шанс пойти с
крестьянством на компромисс и на этот раз был упущен.
1920 год – кульминация
военно-коммунистической политики в отношении измученной
тамбовской деревни. Губернию охватил голод. Он особенно
свирепствовал в Елатомском, Борисоглебском, Тамбовском,
Кирсановском, Усманском, Липецком, Моршанском уездах,
где голодало от 50 до 80 процентов населения.
А из Москвы под предлогом
"нового подхода международного империализма и последней
попытки уничтожить завоевания революции", то есть войны с
Польшей, под страхом самой суровой ответственности требовали
"принять самые решительные, самые энергичные меры к
восстановлению и увеличению заготовок".
Оказавшись под дамокловым мечом этой угрозы, многие
уездные продорганы и их агенты прибегали к самым жестоким
средствам воздействия на крестьянина. Массовые избиения
людей шомполами, плетками, прикладами, штыками", отправка в
концентрационные лагеря, насилия над женщинами, пытки и
расстрелы – таково было практическое воплощение принципов
"военного коммунизма". Чрезвычайщина полностью оттеснила
Советы от управления, став нормой жизни, и это имело для них
фатальные последствия.
Предел народному терпению наступил. С криком "бей их,
грабителей, коммунистов, хулиганов!" 15 июня с топорами и
вилами поднялись против продотрядовцев крестьяне села Первая
Байловка Моршанского уезда. Это было предвестие широкого
народного восстания, начавшегося ровно через два месяца.
Во-первых, введение "продовольственной
диктатуры" в 1918 году было суровой, но вынужденной мерой,
которая, однако, постепенно трансформировалась в 1919-1920
годах в бессмысленную экономически и политически систему
насилия и произвола.
Во-вторых, так называемая "антоновщина"
соответственно выражала массовый крестьянский протест
против этой системы. Не против Советов, давших
крестьянам землю, а против военно-коммунистической политики,
которая в массовом крестьянском сознании целиком
отождествилась с голодом, бесправием, насилием чуждых
деревне людей.